Потому что без страха и упрёка можно жить хоть до самой старости. А вот без мозгов — только до первой стычки.(с); Оленопес/с/
читать дальшеЗа Ралом хотелось идти, идти почти бездумно и, веря, что вот он поможет, защитит и всё будет хорошо. Рыжий…он не выглядел садистом, скорей наоборот, грустный он какой-то. Всё-таки прав был когда-то отец, утверждая, что сплети сильней всего и что на внутренний мир оклеветанного уже обычно не смотрят.
-Ралле. – Элхе, отпирающий ключом дверь, обернулся и приподнял брови, но дружеское сокращение стерпел. – А у тебя кто-нибудь есть?
-Бёрн. – Недовольное бурчание. – Поверь, этого бедного барда мне хватает за глаза и за уши, несмотря на то, что редко видимся.
-Нет…ну…в смысле девушки…или… - Саньи покраснела, - Вы с ним…того?
-Мужеложцы? – Рыжий, посторонился, пропуская девушку вперёд . – К счастью нет…Да и если бы я им был, я бы себе выбрал что-то более достойное, чем этот взъерошенный воробей. Да и «в смысле девушки» у меня нет…и не будет.
-А почему не будет? – Саньи уселась на стул и теперь сверлила парня любопытным взглядом, - Ну ты же вроде нормальный мужчина…А человеку же нужен кто-то рядом, что бы ну любили…
-Смотрю ты уже меня не так боишься, - ухмыльнулся рыжий, - Любили….ждали…пекли пироги…Я, если не в курсе , убиваю людей за деньги, за мою голову объявлена награда…Собственно иногда я подумываю, чтобы прийти к ним и принести свою голову на блюдечке, за такие-то деньги. Какая же девушка согласится жить, зная, что её любимого в любой момент убить, поймать и её саму тоже никто жалеть не станет. Да и я сам не смогу жить спокойно, зная, что меня могут шантажировать моим любимым человеком и ему из-за меня будет больно, плохо и всё такое. Дальше, я ничего не могу предложить взамен, у меня нет дома, я не тот, который будет взращивать розы в саду и наслаждаться спокойной жизнью. Я живу, как живу, не год, не два и я уже не могу внезапно измениться.
-Аа…понятно...но есть же женщины-наемницы…
-Прелестно, - желчно усмехнулся Рал, - Вот только не хватало и за неё трястись, вдруг что. Одно дело случайный напарник или же друг-сообщник, и другое дело женщина, своя женщина. Мне выгодней быть одному, просто выгодней. И той, предполагаемой любимой, тоже. И я сам выбрал свой путь.
-А ты вообще любил?
-Может и любил. – Недовольно буркнул парень, отворачиваясь и снимая куртку. – Мне не нравится эта тема. Да и будь любезна выйти, мне надо подготовиться.
-А это тайна какая-то, твои приготовления, если ты так меня гонишь? – за вопрос девушка была вознаграждена кривой ухмылкой. Рыжего было невозможно понять и предсказать, то теплый и нежный, то злой и колючий, то мудрый, но всегда разный и абсолютно непонятно, какая будет ответная реакция.
-Ну если тебя не смутит, то, что я буду тут ходить в чём мать родила, оставайся.
-Ну и останусь! – Возмущение прозвучало слишком по-детски и Саньи это сама понимала, но убийца её уже не слушал и не слышал. Куртка была небрежно брошена на покрывало, из-под которого предательски высовывалась рукоять меча и, вспомнив то, что лежало там вчера, можно было догадаться, что оно продолжает там находиться. Саньи вздрогнула, вспомнив тот оружейный склад, и как только умудряется он ходить так, что незаметно? За курткой отправилась и рубашка, жилистый, не худой, нет, а именно мышцы…и шрамы на спине, много маленьких, в полпальца длиной шрамов, так, будто накинули тонкую сеть. – Откуда?
-Муравьи. – Отрывисто бросил Рал, подхватывая свою сумку и скрываясь в ванной, в штанах. Всё-таки пощадил её девичью честь. Но это ж какие муравьи должны быть? И сколько? Он что в муравейнике ночевал? И дневал, судя по всему тоже, можно сказал жил.
Из ванной послышался легкий шорох и плеск, потом мат. Видимо водичку перегрел, бывает. Сложилось так, что удобства жизни осуществляются с помощью зельев и профессия Алхимика самая выгодная и важная, без них-то никуда. Есть зелья подогревающие, освещающие, улучшающие слух и реакцию, укрепляющие, взрывающие, каких только нет. Человек может прожить 200 лет, если захочет, потом организм всё же дряхлеет, резко, буквально за месяц, до конца побороть силу старения люди всё же не смогли. До 100 лет человек может выглядеть на 20, если захочет, кстати, а сколько Элхе? Правда это только, если хватит денег, всё правильно: богатый будет пользоваться для освещения люмьером, светящимся в темноте зельем, а бедняки лучиной…Девушка подошла к вещам, и не боится же их оставлять, хотя кому-кому, а ей его оружие точно не нужно. А рубашка-то не из дешёвых, хотя если учесть сколько, он за свои услуги берёт! Зимой в ней тепло летом – прохладно, да и куртка такая же…Саньи присела на корточки, пытаясь рассмотреть поближе, да и сшита кажется на заказ…
-Не смей трогать мои вещи. – Саньи вздрогнула от неожиданности, насколько холодно и жестко прозвучал голос. Ветер за окном пожалуй потеплей будет. – Если ты не хочешь покончить жизнь самоубийством, конечно. Как минимум две трети арсенала отравлена, всё ещё есть желание познакомиться с ним поближе?
- А какие должны быть муравьи? – задала она мучивший её вопрос. – И ты в муравейнике жил что ли?
-С палец длиной. – Элхе ухмыльнулся. При ближайшем рассмотрении, кстати, выяснилось, что он не только мылся, но и красился: огненно-рыжая грива превратилась в каштановую, глаза стали карими, и сам Рал выглядел каким-то не таким, не собой, без своей полузвериной, бросающийся в глаза красоты. – Нет не жил. У меня на родине мальчикам, достигшим 13 лет проводят испытание на выносливость. Привязывают например, к дереву и оставляют в лесу, без еды, раз в день подходят, смачивают губы водой. Цель не закричать и как можно дольше продержаться в сознании, а муравьи лесные…кусают, обычно, если два-три дня выдержишь уже нормально.
-А ты сколько? И как ты вообще убийцей-то стал?
-Пять дней. А как стал… - Он сел на кровать, подтянул к себе оружие, одежду и начал заниматься привычным и монотонным делом: кое-что смазывать ядом, рассовывать по тайным карманам, голова думает, а руки делают. – Я родом с Запада, да-да, именно кочевники, поэтому и испытания-обычаи такие странные. Жил я в стане до 15 лет, а потом на нас напали, лайеррские пираты, они в тот момент исследовали береговую линию материка и мы попались под их душевные порывы. Тот бой я помню достаточно плохо, меня оглушили почти в самом начале, чужие ли или свои случайно в горячке боя по голове дали – не знаю, очнулся я уже на корабле. Рабство, вот только подчиняться им я не собирался, дикарь необразованный, от еды отказывался, слушать, что говорили, не хотел. А потом был рынок, я упирался, кричал, царапался, пытался вырваться, перепилить цепь, хотя и безуспешно. Торговец был неопытный, молодой, старые они умеют смирять и ломать чужую волю, а этот…он меня просто избил, до потери сознания. А потом я пришёл в себя почему-то в чистой постели, а память отказывалась сообщать, как я в ней оказался, вставать я не мог, были перебиты ноги, болело всё тело. Я ненавидел тогда всех, себя, пиратов, торговца, жизнь, спасителя, который приходил каждый день и молча сидел у постели, изучая моё лицо. Он не разговаривал со мной месяц и не давал заговорить мне, мы просто часами изучали друг друга. Моментами мне казалось, что я начал забывать язык и человеческую речь, я уже не мог находиться наедине с собой и своей ненавистью. Тогда он заговорил.
Рал поднял голову и тяжело вздохнул, девочка сидела на стуле как истукан, широко раскрыв глаза. Первый человек, которому он начал рассказывать свою жизнь. Наверно, так было нужно. Наемник положил дротики в потайные карманы и продолжил рассказ.
-Мальчик. – сказал он мне, - нет, молчи, не говори ничего, чем больше я наблюдаю за тобой, тем больше понимаю, что ты не тот, кто мне нужен. Поэтому, когда ты выздоровеешь. Я дам тебе денег и мы расстанемся навсегда. Мне нужен ученик, а тебя сейчас я не возьмусь учить не при каких обстоятельствах. Ты заложник своей ненависти, ты ненавидишь себя, ты ненавидишь мир, просто за то, что он есть, ты ненавидишь тех торговцев, меня, эта ненависть плещется в твоём взгляде. Я наемный убийца, но не идиот, и я не собираюсь учить того, который может сорваться с цепи и начать убивать просто так, ради ненависти и по собственной прихоти. Ты бы и сейчас меня убил, просто так, если бы мог. Неважно сколько тебе лет, 16, 24, 30 или 60, ты или сможешь побороть эту ненависть, в чём я не уверен, или нет, зависит только от твоей силы. Ещё ты не уверен в себе, уверенному человеку не зачем ненавидеть, он выше этого. Убийце должно быть всё равно на этот мир, чрезмерная жизнерадостность и любовь опасна так же, как и ненависть. Убийце надо относится к жизни и к смерти, как к работе и делать эту работу хорошо. Кто-то делает горшки, из которых люди пьют, кто-то одежду, а кто-то убивает. Ты так не сможешь. Поэтому мы распрощаемся.
Больше он со мной не разговаривал, только исправно приносил еду, лекарства, менял повязки, людей он ко мне тоже не подпускал. Я лежал часами наедине с собой и думал. О себе , о то что случилось , о скуке, я начал придумывать себе каких-то персонажей, почти как в любовных романах… Помню как впервые встал с постели и увидел солнце, я по нему скучал…И …больше я не смог ненавидеть, любить мир мне и в правду было не за что. Когда я почувствовал, что смог бы уехать, я подошёл к своему спасителю, поблагодарил, от денег я отказался. Зачем злоупотреблять добротой. Уйти мне не дали, экзамен я сдал. Меня стали учить. Учить убивать любыми способами, мечом, дротиком, стилетами, руками, превращать в оружие любое подручное средство. Меня заставляли драться в кабаках, выходить без оружия и доспехов против банды головорезов, кормить меня не кормили, деньги на еду, одежду и прочие расходы я зарабатывал сам, чем умел, но оружием и лечением меня обеспечивали. Меня таскали по дворцовым приемам, по кабакам, везде, где можно, меня заставляли наблюдать за людьми, предугадывать реакции, убийца должен не изображать кого-то, а быть этим кем-то. Учеником я пробыл пять лет, ещё пять лет помощником. Через десять лет, меня пинков вышвырнули на все четыре стороны…а ещё через год я узнал, что он умер. Вот так и стал.
-Ралле. – Элхе, отпирающий ключом дверь, обернулся и приподнял брови, но дружеское сокращение стерпел. – А у тебя кто-нибудь есть?
-Бёрн. – Недовольное бурчание. – Поверь, этого бедного барда мне хватает за глаза и за уши, несмотря на то, что редко видимся.
-Нет…ну…в смысле девушки…или… - Саньи покраснела, - Вы с ним…того?
-Мужеложцы? – Рыжий, посторонился, пропуская девушку вперёд . – К счастью нет…Да и если бы я им был, я бы себе выбрал что-то более достойное, чем этот взъерошенный воробей. Да и «в смысле девушки» у меня нет…и не будет.
-А почему не будет? – Саньи уселась на стул и теперь сверлила парня любопытным взглядом, - Ну ты же вроде нормальный мужчина…А человеку же нужен кто-то рядом, что бы ну любили…
-Смотрю ты уже меня не так боишься, - ухмыльнулся рыжий, - Любили….ждали…пекли пироги…Я, если не в курсе , убиваю людей за деньги, за мою голову объявлена награда…Собственно иногда я подумываю, чтобы прийти к ним и принести свою голову на блюдечке, за такие-то деньги. Какая же девушка согласится жить, зная, что её любимого в любой момент убить, поймать и её саму тоже никто жалеть не станет. Да и я сам не смогу жить спокойно, зная, что меня могут шантажировать моим любимым человеком и ему из-за меня будет больно, плохо и всё такое. Дальше, я ничего не могу предложить взамен, у меня нет дома, я не тот, который будет взращивать розы в саду и наслаждаться спокойной жизнью. Я живу, как живу, не год, не два и я уже не могу внезапно измениться.
-Аа…понятно...но есть же женщины-наемницы…
-Прелестно, - желчно усмехнулся Рал, - Вот только не хватало и за неё трястись, вдруг что. Одно дело случайный напарник или же друг-сообщник, и другое дело женщина, своя женщина. Мне выгодней быть одному, просто выгодней. И той, предполагаемой любимой, тоже. И я сам выбрал свой путь.
-А ты вообще любил?
-Может и любил. – Недовольно буркнул парень, отворачиваясь и снимая куртку. – Мне не нравится эта тема. Да и будь любезна выйти, мне надо подготовиться.
-А это тайна какая-то, твои приготовления, если ты так меня гонишь? – за вопрос девушка была вознаграждена кривой ухмылкой. Рыжего было невозможно понять и предсказать, то теплый и нежный, то злой и колючий, то мудрый, но всегда разный и абсолютно непонятно, какая будет ответная реакция.
-Ну если тебя не смутит, то, что я буду тут ходить в чём мать родила, оставайся.
-Ну и останусь! – Возмущение прозвучало слишком по-детски и Саньи это сама понимала, но убийца её уже не слушал и не слышал. Куртка была небрежно брошена на покрывало, из-под которого предательски высовывалась рукоять меча и, вспомнив то, что лежало там вчера, можно было догадаться, что оно продолжает там находиться. Саньи вздрогнула, вспомнив тот оружейный склад, и как только умудряется он ходить так, что незаметно? За курткой отправилась и рубашка, жилистый, не худой, нет, а именно мышцы…и шрамы на спине, много маленьких, в полпальца длиной шрамов, так, будто накинули тонкую сеть. – Откуда?
-Муравьи. – Отрывисто бросил Рал, подхватывая свою сумку и скрываясь в ванной, в штанах. Всё-таки пощадил её девичью честь. Но это ж какие муравьи должны быть? И сколько? Он что в муравейнике ночевал? И дневал, судя по всему тоже, можно сказал жил.
Из ванной послышался легкий шорох и плеск, потом мат. Видимо водичку перегрел, бывает. Сложилось так, что удобства жизни осуществляются с помощью зельев и профессия Алхимика самая выгодная и важная, без них-то никуда. Есть зелья подогревающие, освещающие, улучшающие слух и реакцию, укрепляющие, взрывающие, каких только нет. Человек может прожить 200 лет, если захочет, потом организм всё же дряхлеет, резко, буквально за месяц, до конца побороть силу старения люди всё же не смогли. До 100 лет человек может выглядеть на 20, если захочет, кстати, а сколько Элхе? Правда это только, если хватит денег, всё правильно: богатый будет пользоваться для освещения люмьером, светящимся в темноте зельем, а бедняки лучиной…Девушка подошла к вещам, и не боится же их оставлять, хотя кому-кому, а ей его оружие точно не нужно. А рубашка-то не из дешёвых, хотя если учесть сколько, он за свои услуги берёт! Зимой в ней тепло летом – прохладно, да и куртка такая же…Саньи присела на корточки, пытаясь рассмотреть поближе, да и сшита кажется на заказ…
-Не смей трогать мои вещи. – Саньи вздрогнула от неожиданности, насколько холодно и жестко прозвучал голос. Ветер за окном пожалуй потеплей будет. – Если ты не хочешь покончить жизнь самоубийством, конечно. Как минимум две трети арсенала отравлена, всё ещё есть желание познакомиться с ним поближе?
- А какие должны быть муравьи? – задала она мучивший её вопрос. – И ты в муравейнике жил что ли?
-С палец длиной. – Элхе ухмыльнулся. При ближайшем рассмотрении, кстати, выяснилось, что он не только мылся, но и красился: огненно-рыжая грива превратилась в каштановую, глаза стали карими, и сам Рал выглядел каким-то не таким, не собой, без своей полузвериной, бросающийся в глаза красоты. – Нет не жил. У меня на родине мальчикам, достигшим 13 лет проводят испытание на выносливость. Привязывают например, к дереву и оставляют в лесу, без еды, раз в день подходят, смачивают губы водой. Цель не закричать и как можно дольше продержаться в сознании, а муравьи лесные…кусают, обычно, если два-три дня выдержишь уже нормально.
-А ты сколько? И как ты вообще убийцей-то стал?
-Пять дней. А как стал… - Он сел на кровать, подтянул к себе оружие, одежду и начал заниматься привычным и монотонным делом: кое-что смазывать ядом, рассовывать по тайным карманам, голова думает, а руки делают. – Я родом с Запада, да-да, именно кочевники, поэтому и испытания-обычаи такие странные. Жил я в стане до 15 лет, а потом на нас напали, лайеррские пираты, они в тот момент исследовали береговую линию материка и мы попались под их душевные порывы. Тот бой я помню достаточно плохо, меня оглушили почти в самом начале, чужие ли или свои случайно в горячке боя по голове дали – не знаю, очнулся я уже на корабле. Рабство, вот только подчиняться им я не собирался, дикарь необразованный, от еды отказывался, слушать, что говорили, не хотел. А потом был рынок, я упирался, кричал, царапался, пытался вырваться, перепилить цепь, хотя и безуспешно. Торговец был неопытный, молодой, старые они умеют смирять и ломать чужую волю, а этот…он меня просто избил, до потери сознания. А потом я пришёл в себя почему-то в чистой постели, а память отказывалась сообщать, как я в ней оказался, вставать я не мог, были перебиты ноги, болело всё тело. Я ненавидел тогда всех, себя, пиратов, торговца, жизнь, спасителя, который приходил каждый день и молча сидел у постели, изучая моё лицо. Он не разговаривал со мной месяц и не давал заговорить мне, мы просто часами изучали друг друга. Моментами мне казалось, что я начал забывать язык и человеческую речь, я уже не мог находиться наедине с собой и своей ненавистью. Тогда он заговорил.
Рал поднял голову и тяжело вздохнул, девочка сидела на стуле как истукан, широко раскрыв глаза. Первый человек, которому он начал рассказывать свою жизнь. Наверно, так было нужно. Наемник положил дротики в потайные карманы и продолжил рассказ.
-Мальчик. – сказал он мне, - нет, молчи, не говори ничего, чем больше я наблюдаю за тобой, тем больше понимаю, что ты не тот, кто мне нужен. Поэтому, когда ты выздоровеешь. Я дам тебе денег и мы расстанемся навсегда. Мне нужен ученик, а тебя сейчас я не возьмусь учить не при каких обстоятельствах. Ты заложник своей ненависти, ты ненавидишь себя, ты ненавидишь мир, просто за то, что он есть, ты ненавидишь тех торговцев, меня, эта ненависть плещется в твоём взгляде. Я наемный убийца, но не идиот, и я не собираюсь учить того, который может сорваться с цепи и начать убивать просто так, ради ненависти и по собственной прихоти. Ты бы и сейчас меня убил, просто так, если бы мог. Неважно сколько тебе лет, 16, 24, 30 или 60, ты или сможешь побороть эту ненависть, в чём я не уверен, или нет, зависит только от твоей силы. Ещё ты не уверен в себе, уверенному человеку не зачем ненавидеть, он выше этого. Убийце должно быть всё равно на этот мир, чрезмерная жизнерадостность и любовь опасна так же, как и ненависть. Убийце надо относится к жизни и к смерти, как к работе и делать эту работу хорошо. Кто-то делает горшки, из которых люди пьют, кто-то одежду, а кто-то убивает. Ты так не сможешь. Поэтому мы распрощаемся.
Больше он со мной не разговаривал, только исправно приносил еду, лекарства, менял повязки, людей он ко мне тоже не подпускал. Я лежал часами наедине с собой и думал. О себе , о то что случилось , о скуке, я начал придумывать себе каких-то персонажей, почти как в любовных романах… Помню как впервые встал с постели и увидел солнце, я по нему скучал…И …больше я не смог ненавидеть, любить мир мне и в правду было не за что. Когда я почувствовал, что смог бы уехать, я подошёл к своему спасителю, поблагодарил, от денег я отказался. Зачем злоупотреблять добротой. Уйти мне не дали, экзамен я сдал. Меня стали учить. Учить убивать любыми способами, мечом, дротиком, стилетами, руками, превращать в оружие любое подручное средство. Меня заставляли драться в кабаках, выходить без оружия и доспехов против банды головорезов, кормить меня не кормили, деньги на еду, одежду и прочие расходы я зарабатывал сам, чем умел, но оружием и лечением меня обеспечивали. Меня таскали по дворцовым приемам, по кабакам, везде, где можно, меня заставляли наблюдать за людьми, предугадывать реакции, убийца должен не изображать кого-то, а быть этим кем-то. Учеником я пробыл пять лет, ещё пять лет помощником. Через десять лет, меня пинков вышвырнули на все четыре стороны…а ещё через год я узнал, что он умер. Вот так и стал.
@темы: Рал Элхе