[Кэрит]

Отпустил Кэр слегка персонажей, называется.
Во первых ылез совершенно дивный Аштэй, темный , который славится милосердием.
Ну он просто не убивает мирных жителей, не пытает сверх необходимого и не наслаждается жестокостью.
Но при этом темный по рождению. Бывает. С людьми случается.
И вот этого темного и повстречали мои детки прикованного к мачте.
И вот тут засада, потому, что характеры лезут в момент повестования.
Ворона: просто девочка осьмнадцати лет, в тепличных условиях росшая, мимими, пипипи и все такое.
И Лэн. Лэн ко ввсему прочему еще и зеркало и зеркалит он Аштэя. В итоге эти два юноши, мне поставили стульчик на переферии сознания и стали пепелить. Арти можно понять у него к темным свои счеты.

И получился такой текст

— Лэн! -я не успел ему ответить, послышался голос Вороны, — Арти!
Когда я вздрогнул и повернул голову на ее голос, Духа рядом уже не было. Так что пришлось бежать искать Ворону. Девушка стояла у корабля к мачте которого был прикован человек, рядом раздраженно наматывал круги русал. Арти напоминал раздраженного кота, у него даже хвост по воздуху хлестал и он разве что не шипел.
— Лэн! Его надо освободить! — безапелляционно заявила девушка.
— Кого? Артауса? — деланно удивился я, — он же свободен. А, пленника!
— Ворона, ты идиотка, — прошипел Артаус, — это же Рыцарь Ночи. Он темный!
Я вгляделся в предмет обсуждения и осуждения: парень как парень, только глаза черные без белков, когти и клыки, да и кожа бледная. Даже не связан, а прикован, причем оковы явно причиняют ему сильную боль. Я был достаточно жалостливым человеком, но освобождать того, кого не знаю не стремился.
— Кому надо-то? — равнодушно поинтересовался я.
— Как кому? — искренне посмотрела на меня Ворона, — люди не должны страдать!
— Совершенно идеалистический подход, — покачал головой я, — это смотря, что они натворили.
— Он нечеловек! — шипел русал, вот уж на кого было смотреть страшно, — он командир взвода Теней, он напал на водный город!
— Ну это война, ему положено, — философски рассудил я.
— Ты его оправдываешь?! — злое светлое создание подскочило как укушенное.
— Да никого я не оправдываю, — махнул рукой я, чувства согласно звякнули, — это ваша вполне честная война. Он на вас напал, вы его победили и приковали, Претензий нет. Он знал, на что идет. В целом вы могли напасть на его страну абсолютно так же.
— Мы не нападали, мы мирные! — взвился русал, — он темный! Как ты можешь просто спокойно стоять и рассуждать?!
— Ээ, нет ребят, так не пойдет, — я хмыкнул, — я понимаю что у вас вековая ненависть, но ставить клеймо из-за расы и мировоззрения последнее дело. В мифологии темных, я уверен, светлые тоже пьют кровь младенцев и творят зверства.
— Умный мальчик — голос у пленника был тих, но вполне приятен и мелодичен.
— Лэн, — начала Ворона, его…
— Солнышко, я слышал уже эту старую песню о главном, — жестом остановил ее я, — я знаю, что темные могут быть благодарными, а светлые совершать не самые красивые поступки.
Я критично оглядел пленного: в воде, причем соленой, ему было явно плохо, серебро разъедало руки, отчего кожа свисала лохмотьями почти до кости. Русалки позаботились о том, чтобы он мог дышать, да и только. А вот остальные прелести в виде водного давления он испытывал в полной мере, чего были лишены мы.
— Как пример, вот его милосерднее было бы просто убить сразу.
— Давай убью и дело с концом, — разозленный Артаус молнии метал глазами, и снова напустился на девушку, — я вам что говорил? Никого не трогать!
— Я предвосхищаю ее ответ: но это же живой человек, его надо освободить, — «успокоил» его я, пленник закашлялся-засмеялся, — понимаешь Арти, есть одна маленькая проблемка. Тут все предопределено, причем Духом. А он прямо сказал, если Ворона будет на чем-то настаивать, то лучше это сделать.
— Слышал, -скривился русал, — если она так хочет, освобождайте. Я буду в пещере, дорогу найдете.
Последнее слова он произнес настолько брезгливо передернув плечами, что мне стало на миг жалко Ворону. Девушка упала в его глазах ниже не то что плинтуса, а походу земной коры.
— Он обиделся, да? — жалобно хлопнула ресницами Варвара, -я думала, что, но человечнее.
— Когда идет война, человечность обычно исчезает, — хмыкнул я. — так что таких пленников обычно спасают нейтралы как мы или более человечные враги, каких очень мало.
Я рассматривал его оковы: ножа для того чтобы подцепить у меня не было, других идей тоже.
— Слушай Лэн, но ты и сам не хочешь его освобождать? — резонно сказала девушка, — зачем тогда этот пафос о человечности?
— Конечно не хочет, — подал голос пленник, — ему было трудно, но он справлялся, -у него же нет гарантии, что я, освободившись не перережу вам глотки.
-А ты что …можешь перерезать? — с ужасом в глазах спросила Ворона
Мы с темным переглянулись, в наших глазах читалось только одно: « да, может».
— Милое дитя, — вкрадчиво поинтересовался он, — тебе лет-то сколько?
— Во-восемнадцать, — прошептала она. — я выгляжу просто старше.
— Тепличный мамин цветок жизни не знавший, — резюмировал парень, — девочка в мире бывают преступники, насильники, аморальные личности и просто темные. Это я не упомянул простых человеческих сволочей и подонков. Ну я на случай, если ты не знала…
— Хватит ее пугать, — поднял руки я, парень начинал мне нравится, — она уже поняла. Беда в том, что не убеждена и даже, если я уйду, то будет грызть твои оковы зубами.
— Ну если он насильник, то наверно не надо, — робко сказала девушка. Ржали с парнем мы вдвоем.
— Ладно, — отсмеявшись сказал он, — я, Аштэй, рыцарь Ночи гарантирую, что не причиню вам вреда как минимум в ближайшее время.
— Тебе строго говоря нечем, — рассудил я, — ты по стеночке еще долго передвигаться будешь. А какие-либо другие гарантии я могу получить?
— Я не сказал бы, что я против смены власти, рыцарь, — прицокнул он языком, — но обещаю, что мои патрули тебя замечать не будут. Согласен?
— Приятно когда тебя узнают, — мрачно сказал я, — Допустим. Как предложишь освобождать? Могу перепилить ноги и руки по очереди. Ты будешь свободен.
Аштэй улыбнулся краем рта, Ворона зажала рот руками, чувства возмущенно звякнули, намекая, что ими-то как раз можно, так же возмущенно заорал крыс, прыгая мне на плечо. Торги, кажется, он слышал.
-Далеко ушли! Я заблудился! вот! Темный! Он часть истории Вороны, да? — без обычных восклицательных спросил он, — Ладно! Можно! Вот!
— Ну раз разрешили, — я достал баночку, капнул ее содержимое на оковы. Оковы и вапямь начали быстро растворяться.
— Я предпочел бы немного печали, — фыркнул темный.
— А раз ты не насильник, может ты хотя бы кровь пьешь? — даже с какой-то затаенной надеждой спросила Ворона.
— Дева, я не понял, вы хотите чтобы вас изнасиловали или выпили кровь? — он посмотрел на нее как солдат на вошь, — что за мазохизм?
— Пойдем уже, жертва романтики Сумерек. Нас русал заждался, -я подтолкнул ее по направлению к пещере, уже не обращая внимания на пленника. Он, впрочем, тоже за нами бежать и благодарить не стремился.
Собственно Лэн пошел дальше , поймал Арти всего в растроенных чувствах и понеслась душа в рай. Психологическая терапия называется

и вышел такой тескт

— Арти, пойдем поговорим, — я взял его за плечо, стараясь максимально больно сжать пальцы, — наедине.
— Нет. — голос был сух и без эмоционален.
— Да, — жаль тут я не двадцатипятилетний, сил было больше. Я схватил его за плечи уже двумя руками и практически выпихнул в сторону кладбища. — Иди-иди.
Понятливый крыс спрыгнул с плеча прежде, чем я скользнул вслед за русалом. Что ему скажу, сейчас я не знал, но надо было очень постараться.
— И что это за акция? — Арти смотрел на меня как на врага. Я пожал плечами.
— Просто забота о некоторых неуравновешенных, — я как можно равнодушнее пожал плечами, — поори, поплачь там, и все равно, что большие мальчики не плачут. Можешь даже мне врезать, это ж я, тварь такая, его отпустил.
— Добренькие, — провыл-простонал русал, — страдать люди не должны, значит!
Я наблюдал с интересом исследователя, не говоря не слова, даже со слегка снисходительной улыбкой, что выводило его и себя еще больше, что мне и надо было.
— Жалеет она его! А они нас жалели, когда деревнями вырезали?! — пощечину он мне все же закатил, да так что голова мотнулась в сторону. Хорошо не оторвал совсем. — а сестру мою жалели когда, ей глотку перерезали. Когда огонь на водных напустили, это тоже жалость была? А потом, когда смотрели как они гибнут, это как назвать? А она говорит, что страдать они должны!
Он посмотрел на меня сухими бешеными глазами, грудь его то поднималась то опускалась: казалось он стометровку пробежал и резко остановился. Потом он заговорил, быстро отрывисто.
— Это год назад было. У темного короля бывают такие спонтанные порывы. Послать взвод Теней на деревню, например. Кто успевал узнать и спрятаться тому повезло. А нашему народу не повезло. Что ты видел это лишь остатки, выжившие, кто успел уйти. Этот …Аштэй он их командиром был. Известная личность.
— И чем же? — равнодушно спросил в пустоту я. Ответ меня слегка ошарашил.
— Милосердием. Он не позволяет воинам трогать мирных жителей, он не убивает тех, кто не сопротивляется, он не пытает без необходимости. Мы его поэтому не убили.
— Да-да, просто оставили на год страдать. Так по-доброму, что я просто в шоке, — ехидно поддакнул я. — Просто вершина доброты.
— Да что ты понимаешь, — вторая пощечина, — да я бы его сам освободил, если…
— Если б он не был командиром взвода, посланного на ваше поселение, — безжалостно закончил я.
— Да! Да ты знаешь, что такое терять близких?!
— Ты прав. В мой город не приходила война. — кивнул я, — я не хоронил родних и, надеюсь, не буду.
Я задумался, не зная, что сказать. Выдать «, но я много читал» было бы глупым. А слова тут нужны были правильные, которые помогли бы и оправдать Аштэя и залечить рану.
— Он солдат, Арти. — наконец выдавил из себя я. — подневольный. Мы не знаем нравиться ему то что он делает или нет. Но то, что он не принадлежит себе — это факт.
Русал медленно кивнул, я опустился на землю, жестом предложив ему сесть рядом.
— Иди сюда, некоторые вещи лучше слушать именно в таком положении. У меня брат младший, уж я-то знаю. Живое тепло иногда лечит лучше всего.
Я обнял пододвинувшегося ко мне русала как обнимал приходившего ко мне с бедами Женьку. Уткнулся ему лицом в макушку и заговорил.
— Знаешь, у меня есть друг. Лучший, мы с ним даже работаем вместе, он очень талантливый художник, я потом тебе его картины покажу, — Артаус отстранился и непонимающе взглянул мне глаза, я продолжал, — а познакомились мы с ним так. Мне тогда было лет 12 и я во дворе прикормил кошку, обычную такую серую. Ксюша звали, умная такая, лапку по команде давала. Отец еще тогда в экспедиции не ездил и не разрешал тащить домой.
Русал попытался дернуться и вырваться, но я ему не давал. Он даже спросить попытался, а не рехнулся ли я, то о друге, то о кошках. Совсем запутал, бедолагу.
— А на районе у нас была подростковая банда, ее предводителю лет 15 было, а весь состав примерно был моего возраста. А я вот в эту банду не входил, наоборот, то молодняк от них защищал, то еще какие палки в колеса вставлял. Так вот встретил меня этот Шмурик, который предводитель, во дворе, когда я с кошкой возился. Их было трое, я один, еще как назло во дворе никого кроме нас.
— И что?
— Да ничего, он мальчишке одному, что с ним был велел в кошку камень кинуть. Тот пытался, что-то говорить, что животина то плохого не сделала ничего, били бы парня, меня то есть, так хоть по чести было
— А предводитель?
— А предводитель надавил, там потом выяснилось что он тот мальчишка ему должен был много, да и Шмурик про него знал что-то, что тот не хотел, чтобы знали.Я не помню точно. Так он этим и пригрозил. Ну тот камень и кинул, с первого раза попал в голову, кошке хватило. Правда убежал он оттуда быстро очень, никто даже среагировать не успел.
— А ты?
— А что я, в драку кинулся на двоих оставшихся, что мне делать оставалось, а друг тот, точнее пока просто парень, решил дорогу срезать через двор, ну и вступился. Ему тогда почти восемнадцать было и он хоть художник, но немелкий мальчик. Ну и разогнал драку. А мораль сей сказки такова, что я очень хотел отомстить именно тому, кто камень кинул. Ну Сенька мне растолковал, что такое солдат и почему он подневолен. Ну или просто член какой-то банды, завязанный на обязательство. И что люди себе не принадлежат. Примерно так и растолковывал, про брата-военного рассказывал. Реалий нашей армии мне хватило.
— Ты сам служил? — голос у русала был сдавленный, как будто комок в горле стоял и он его проглотить не мог.
— Я же из многодетной семьи. — отмахнулся я, — знакомые, конечно, были. Ты поплачь.
— Что?
— Поплачь- поплачь, повой, выплесни боль в звуке, что-нибудь разбей.Ты же год держал то, что не успел я прав? А тут еще мы главного гада отпустили, который в сущности неплохой парень, только не нашей стороне.
— Лэн, а ты вобще человек? — рыдать русал не стал, зато поднялся и проел по глазам ладонью и куда-то целеустремленно пошел.
— В смысле? — я вскочили направился за ним. — Человек, конечно.
— Тут тебе на вид едва четырнадцать, в яви дай бог двадцать, а понимаешь ты то, что я в свои почти под сто не понял. И готовишь вкусно.
— Мне двадцать пять и у меня большая семья, — я усмехнулся, — и воспитываемся мы сами. То есть все родительские хлопоты на нас. Мы и готовим сами, брата младшего мне скинули, когда ему года два было. Я ему и нянька, и батька, и мамка. Тут не захочешь, а повзрослеешь. Ты куда пошел-то?
— Пить, — лаконично сказал Артаус. — заначку только возьму
Когда мы вернулись в пещеру Ворона уже спала. Я задумчиво на нее посмотрел.
— Хорошая она в принципе девочка, неприспособленная и глупая, не спорю. Идеалистка, но не плохая.
— Да знаю, — Арти разлил заначку по кружкам, — Вот мне интересно, если отбросить все обиды, а был бы на месте Аштэя был бы Лэймор. который как раз славится тем, что любит насиловать и убивать молоденький девочек. Что бы она делала?
— Это была б ее история, как любит говорить Дух.
Я вот на это все смотрю и не понимаю в каких унутрях оно во мне сидело? Потому чт местами оно жестко и пробирает даже меня.А я ж девочка,я же ласточка и папина блин радость. Откуда ж эти "блядские гены прабабушки" вылезли?
Детская сказочка не получилась.